Olga Deryugina
ICEBERG - 18010813. Blue Room, Blind Spot
on the performance Iceberg - 18010813. Blue Room, unknown place, Moscow, 2018
commissioned by the platform Blind Spot/ Ivan Isaev
2018
ENG / RU (original)
Iceberg - 18010813. Blue Room is a constructed situation in which the spectator is given a central role. The viewer was invited to sign up for a session in the Blue Room via Telegram or sms. An advert on Avito provided a number to which a message could be sent. At the agreed time, the viewer would enter the Blue Room. On the door to the room hung a sign saying "no video surveillance". Inside the room, filled with blue light, was a bed with white linen and a sleep mask and a desk with a laptop switched on. The laptop had Tor installed and The HiddenWiki tab about the darknet open. There was a nightstand by the bed, a glass of water on it, and a packet of Melatonin with instructions lying next to it. Theoretically, the viewer could stay in this space for an unlimited amount of time. When he/she left the room, he/she had to send a message to the same number from the advert.
The fragility of the borderline
Art, as we know from its history, as soon as it began to recognise itself as modern and autonomous, as a separate field and not a craft, it immediately began to expand its own boundaries - each time jealously reclaimed - in every possible way; to loosen the boundaries between the author and the viewer, to recruit the viewer as a co-author (this primarily concerns performative and participatory practices; among the earliest examples and techniques we can recall the use of reverse perspective, when the illusion of including the viewer in the space of the painting was created). From the late 1960s onwards, artists appeared who chose to dematerialise the object in favour of creating an environment or situation. What art hardly ever does, however, is to leave the viewer alone with himself. The publicity of a work of art is almost never in question.
If art is not preoccupied with questions of form and its own history, then it necessarily imagines itself to be socially significant. Existing in the social field and as a platform for socially important knowledge or experience. To exist in the social field today means, above all, to be visible. An attempt to make the experience of art private, personal, and removed from the public field would probably look radical. "The Blue Room" is provocative precisely because of its attempt to escape from the panoptic logic of the megacity, from visibility as such. To dare and provoke is to invite the viewer to share in the experience of anonymity. In this case, the technologies of escapism are the Tor vpn-browser or sleeping pills.
**
Making things and connections much more visible is one of the key features of the global web.
When we think of the Internet, we most often think of the surface web and most often think of it as a source of public knowledge. On the surface web, search is based on the principle of analogies, the links that were once established between an object, in other words, each new iteration of a sign expands its field of visibility, its indexability, and its links to other signs, ultimately leading to the expansion of the semantic field as well. The logic of hyperlinks, in turn, leads to the problematisation of the very boundaries between different social groups, actors and institutions - they are constantly shifting and subject to revision.
Search engines and web archivers have limitations: not all pages can be indexed by algorithms - for example, password-protected commercial resources, sites with constantly generated and updated content, as well as a significant part of catalogues within catalogues (e.g. libraries) are not visible to search engines. Anything that cannot be indexed falls under the definition of "Deep Web".
The Internet - in all its diversity and multilayeredness - is changing the way we think about knowledge. Knowledge today is the result of a collaboration between machine and human: since it is impossible to manually assemble a catalogue of all sites and their interrelationships, a machine is often unable to structure such data sets on its own. [see on Semantic Web technology, for example].
On the darknet, most of the resources do not have links to external sources or to "neighbours". In order to find something, you need to initially have some knowledge (at least, to know what to look for and where to look). Here one is not looking for the new - this is a space to meet the already known. Anonymity and the absence of associative links between pages allow for the reproduction of repeated experiences (obviously related to some kind of addiction).
It is equally important to note that here begins the zone where generalisations lose any cognitive value. So all that remains for researchers is to describe the instruments. Slip on the surface and notice the traces.
Anonymity is outside the binary opposition "individual-social". Anonymity, first of all, is devoid of history, it is discrete. Society sees it as something outside the system, either an intrusion or, on the contrary, something excluded. We can only judge the anonymous by the traces left behind. At the same time, to be anonymous is to lose one's belonging to society, in a sense to lose one's identity.
In fact, the general line of separation between the "superficial" (holistic) and the shadow is precisely in the statement of completeness and visibility: for example, the world of nation-states is a world seen and described, its borders are immutable. The boundaries of the global network are fluid and unobvious, its structure is difficult to describe; nevertheless, its main property is to manifest connections. The shadow world, on the other hand, has no fixed boundaries, it is devoid of identities, it is devoid of long-term memory (or history), it is devoid of centralisation, it is devoid of society. (It is impossible to imagine society without the distribution of roles, and processuality, constant change of positions and redistribution of roles are immanent to the social). It is a space of projections, of flows of desire, where nothing interrupts their flow. A space without a subject. But it is by no means a space without a market or without hierarchies. Money and libidinal flows are perfectly fine without a subject (rights) and without the state. The same applies to information. In the shadow world, the circulation of flows is fast and virtually unimpeded, but somehow they always flow back into the surface world.
The shadow internet exists precisely because there is the tip of the iceberg - the internet, where everything is on the surface and everything is interconnected.
----------------------------------------------------------------------------------------------------------
ENG / RU (original)
Айсберг — это сконструированная ситуация, в которой зрителю отведена центральная роль. Зрителю предлагалось записаться на сеанс пребывания в Синей комнате через Telegram или sms. В рекламном объявлении на Avito был указан номер, по которому можно было отправить сообщение. В согласованное время зритель попадал в «Слабое место». На двери в комнату висела надпись «видеонаблюдение не ведётся». Внутри комнаты, заполненной синим светом, находились кровать с белоснежным бельем и маской для сна и стол с включенным ноутбуком. На ноутбуке был установлен Tor и открыта вкладка The HiddenWiki о даркнете. У кровати стояла тумбочка, на ней — стакан воды, рядом лежала упаковка Мелатонина с инструкцией. Теоретически зритель мог находиться в этом пространстве в течение неограниченного времени. Когда он/а покидал/а комнату, следовало отправить сообщение на тот же номер из объявления.
Хрупкость пограничного
Искусство, как мы знаем из его истории, едва начав осознавать себя современным и автономным, отдельным полем, а не ремеслом, тут же принялось всячески расширять собственные — каждый раз ревностно отвоевываемые — границы; расшатывать границы между автором и зрителем, завербовывать зрителя в соавторы (это, в первую очередь, касается перформативных и партиципаторных практик; из ранних же примеров и приемов можно вспомнить использование обратной перспективы, когда создавалась иллюзия включения зрителя в пространство картины). Начиная с конца 60-х годов прошлого века появляются художники, избирающие путь дематериализации объекта в пользу создания некой среды или ситуации. Что, впрочем, искусство едва ли когда-либо делает — это оставляет зрителя наедине с самим собой. Публичность произведения искусства почти никогда не ставится под вопрос. Если искусство не занято решением вопросов формы и собственной истории, то оно непременно мнит себя общественно значимым. Существующим в социальном поле и в качестве платформы для социально важного знания или опыта. Существовать же в социальном поле сегодня означает, прежде всего, быть видимым. Вероятно, радикальной тогда будет выглядеть попытка сделать опыт переживания искусства частным, персональным, изъятым из общественного поля. «Синяя комната» провокационна именно своей попыткой ускользания от паноптической логики мегаполиса, от видимости как таковой. Дерзость и провокация — это пригласить зрителя разделить опыт анонимности. В данном случае технологиями ускользания оказываются vpn-браузер Tor или снотворное.
***
Делать вещи и связи гораздо более видимыми — это одна из ключевых особенностей глобальной сети.
Когда мы думаем об интернете, мы чаще всего думаем о «поверхностном» интернете (surface web) и чаще всего воспринимаем его как источник общедоступного знания. В «поверхностном» интернете поиск строится по принципу аналогий, связей, которые были когда-то установлены между тем и иным объектом, иначе говоря, каждая новая итерация знака расширяет его поле видимости, его индексируемость, а также его связи с другими знаками, в конечном итоге, ведя также и к расширению семантического поля. Логика гиперссылок, в свою очередь, приводит к проблематизации и самих границ между различными социальными группами, акторами и институтами — они постоянно смещаются, оказываются подвержены пересмотру.
У поисковых систем и веб-архиваторов есть при этом ограничения: алгоритмы способны индексировать далеко не все страницы — например, коммерческие ресурсы, защищенные паролем, сайты с постоянно генерируемым и обновляемым контентом, а также значительная часть каталогов внутри каталогов (допустим, библиотеки) не попадают в поле видимости поисковых систем. Всё, что не поддается индексации, попадает под определение «Deep Web».
Интернет — во всем своем многообразии и многослойности — меняет наши представления о знании. Знание сегодня — это результат коллаборации между машиной и человеком: так как собрать каталог всех сайтов и их взаимосвязей вручную невозможно, однако машина зачастую структурировать такие массивы данных самостоятельно не способна. [см. о технологии Semantic Web, к примеру]
В даркнете же большая часть ресурсов не имеет ссылки на внешние источники и на «соседей». Для того, чтобы что-либо найти, нужно изначально обладать неким знанием (как минимум, знать что и где искать). Здесь не ищут новое — это пространство для встречи с уже известным. Анонимность и отсутствие ассоциативных связей между страницами позволяют воспроизводить повторяющийся опыт (очевидно, связанный с какой-либо аддикцией).
Не менее важно отметить, что здесь начинается зона, где обобщения теряют какую-либо познавательную ценность. Поэтому все, что остается исследователям — это описывать инструменты. Скользить по поверхности и замечать следы.
Анонимность находится вне бинарной оппозиции «индивидуальное-общественное». Анонимность, прежде всего, лишена истории, она дискретна. Социум видит ее как нечто внесистемное — либо некое вторжение, либо, напротив, нечто исключенное. Мы можем судить об анонимном лишь по оставленным следам. В то же время быть анонимным — значит, потерять принадлежность к обществу, в определенном смысле, потерять свою идентичность.
В сущности, генеральная линия разрыва между «поверхностным» (целостным) и теневым как раз и состоит в заявлении завершенности и видимости: к примеру, мир национальных государств — это мир увиденный и описанный, его границы незыблемы. Границы глобальной сети подвижны и неочевидны, ее структуру описать сложно, тем не менее, ее основное свойство — проявлять связи. Теневой же мир не имеет закрепленных границ, он лишен идентичностей, он лишен долгосрочной памяти (или истории), он лишен централизации, он лишен социума. (Социум невозможно представить без распределения ролей — при чем, процессуальность, постоянная смена позиций и перераспределение ролей имманентны социальному). Это пространство проекций, потоков желания, где ничто не прерывает их течение. Пространство без субъекта. Но это отнюдь не пространство без рынка или без иерархий. Денежные и либидинальные потоки прекрасно обходятся без субъекта (права) и без государства. То же самое касается и информации. В теневом мире обращение потоков совершается быстро и практически беспрепятственно, но, так или иначе, они всегда вливаются вновь в мир поверхностей.
Теневой интернет существует именно благодаря тому, что есть верхушка айсберга — интернет, где все на поверхности и все взаимосвязаны.